Авторы: Набиев Р.Н., Набиева З.Р., Миргалимова Л.М.

Оглавление

Абстракт

Концепция истории России связывает развитие русской государственности и культуры с процессом христианизации населения. Это была базовая идея русских правительств и учёных царского времени, поэтому длительный процесс формирования русского мусульманства остался без внимания большинства историков. В общественное сознание закладывается постулат о неразрывности понятий «русский» и «православный христианин». Однако это утверждение не является верным. В любой период развития России (начиная с IX в.) ислам присутствовал в Восточной Европе и оказывал влияние на русскую культуру и нацию.

Объектом исследования является ислам на территории средневековой Руси, предметом же – следы в материальной культуре и нематериальном наследии славянских народов, которые можно трактовать как признаки былого существования мусульманской религии в русской культуре. Цель исследования – постановка проблемы существования ислама в Древней Руси. Для достижения этой цели комплексно изучались материалы письменных источников, языковой материал, специфический лексикон, архитектурные особенности русских храмов, данные археологии. Методология исследования включает в себя ряд общенаучных и сугубо исторических приемов и методов, применявшихся комплексно, в основном сравнительно-исторический метод. Особенностью методики авторского исследования является сопоставление сведений письменных источников с этнографическими данными русского народа. Например, нами применялись элементы лингвистической компаративистики.

В статье использована концепция Североевразийской мир-системы, которая позволяет рассматривать великие державы на территории СНГ как последовательно сменяющие друг друга этапы развития евразийской государственности. При таком подходе очевидно, что отличительные особенности русской культуры и религии во многом определяются предыдущим развитием народов Восточной Европы в рамках предшествующих империй. В некоторых из них ислам получил широкое распространение

К частным результатам исследования можно отнести определённое количество русских слов семитского происхождения, часть из которых восходит к арабским. Письменные исторические источники содержат богатый и разноплановый материал, позволяющий утверждать, что в Древней Руси ислам принимался в качестве основной религии в Х веке, а мусульманские правила быта и жизнедеятельности продолжали латентно существовать многие годы после полного отказа элиты Московской державы от ислама

Ключевые слова: ислам, Древняя Русь, Киев, языки, полумесяц, христианство, письменные источники, традиции, булгары, славяне, хазары, Хорезм, крест, джучиды, Казань, хутба.

Введение

Современный этап развития научной мысли характеризуется нарастающим потоком информации и почти полным отсутствием государственной цензуры в сфере истории. Значительный объём достоверной информации не укладывается в рамки концепции официальной российской истории. Создается впечатление, что она не только не раскрывает для общественности происхождение основ евразийской государственности, Руси и славян, но и скрывает роль иных религиозных конфессий в евразийском пространстве и их влияние на формирование культур народов России.

В числе базовых постулатов русской «национальной идеи» наиболее ярко выражено положение об «извечном» противостоянии «православной Руси» и «поганых инородцев», «леса и степи», светлых европеоидов и тёмных монголоидов, о борьбе славян и тюрков и т. д. Противопоставляя первое второму, официальная концепция Отечественной истории тем самым выстраивает антагонизм этих составляющих русской культуры, способствует нарастанию центробежных настроений, а затем вновь «назначает» внешних и внутренних врагов, «разваливающих государство».

Ко всему прочему эта позиция не способствует верному пониманию ранней истории Восточной Европы. Киевская Русь наследует достижения нескольких крупных империй, распространявших своё влияние на лес и степь, объединявших ещё в дославянское время финно-угров, тюрков, германцев, иранцев… Правители этих держав впервые приняли «восточное христианство» и ислам задолго до летописных времен Древнерусского государства, которые нам известны по источникам.

В связи с этим, прежде чем приступить к изложению материала заявленной темы, авторы считают важным отметить приоритетную задачу отечественной исторической науки: функционирование многонациональной державы должна обслуживать наднациональная история, объективно объединяющая разные культуры. Для реализации подобного подхода мы используем концепцию Североевразийской мир-системы (СЕМС), которая позволяет рассматривать великие державы на территории СНГ как последовательно сменяющие друг друга этапы развития евразийской государственности. В некоторых из государств, предшествующих Древней Руси, ислам получил широкое распространение, например, в Хорезме, Хазаре, Булгаре. Влияние культур этих государств распространялось на большую часть Восточной Европы. Это обстоятельство придаёт весомость тезису о непосредственные влияния ислама на развитие русского народа и государственности.

В рамках представленной статьи авторы предлагают вниманию читателя материал, свидетельствующий о принятии и существовании ислама в славянизированной Древней Руси.

Основаниями для разработки этой темы являются письменные упоминания многих средневековых путешественников и хронистов о «неправильном» христианстве на Руси, а также сведения о том, что христианство было принято в Древнерусском государстве на столетие позже, чем считается официально. В то же время имеются упоминания о том, что русы и славяне крестились на столетия ранее официальной даты. Например, сведения о крещении русов в 867 г. [28, с. 246].

Сведения письменных источников об исламе у саклабов

Славян и русов до Х века современники обычно различали. Поэтому сначала несколько слов о славянах. В первую очередь отметим, что термин саклаб восточных источников не всегда применялся в современном значении. Создаётся впечатление, что изначально так обобщенно назывались северные европейцы (как у евреев – ашкеназы), затем сформировались производные и маргинальные значения – [светлые], иногда [язычники], [рабы], и лишь со временем значение термина в арабописьменных источниках уверенно локализуется на прибалтийских славянах.

Саклабы/сакалибы довольно рано начинают фиксироваться в мусульманском мире, например, когда в 768 и 777 гг. арабский флот под командованием Абдалла бен Габиба ал-Сакалаби сделал попытку захватить город Барселону [25, с. 5]. А.Я. Гаркави приводит сообщение Аль-Балазури IX в. о саклабах Салмане и Зияде, которых выставили на границе [12, с. 37]. Абульфеда сообщал о том, что в начале Х века предводитель саклабов Масуд совершил несколько водных путешествий в Африку. Возможно, оно коррелирует с более ранним сообщением Ибн Хаукаля о том, что в городе Палермо (Сицилия) в 924–925 гг. некий Масуд, славянин, командовавший арабским флотом, приплыл к берегам Сицилии и завладел здесь замком св. Агафьи. В 928–929 гг. из Африки в Сицилию прибыл другой славянин, состоявший на арабской службе, Сареб асСакалиба [25, с. 5]

Обобщённые сведения о средневековых славянах-мусульманах в исламских государствах приводит К.А. Евстратов [18]. В источниках встречаются утверждения: «В древности, говорю я, у сербов и булгар был ислам и процветала [мусульманская] религия. Об этом рассказывал Эль-Масуди… В настоящее время вера их заменена неверием и стала править ими толпа поклонников креста» [22, с. 105].

Выделить в черноморской Болгарии следы домонгольского ислама сложно, но одним из возможных способов может стать исследование староболгарского и общеболгарского (не болгар-мусульман) языков. В них, например, имеется ряд арабских богослужебных терминов типа бэрэкэт.

Восприятию подобных сведений мешает стереотип об «исконном» христианстве славян. Но западные источники ещё в XI–XII вв. приравнивали понятие славянин к язычнику [45]. На территории, где впоследствии образовалась Московская Русь, процесс их христианизации затянулся ещё дольше. Исследователи, в частности, давно обратили внимание на то, что на территории современной России отсутствуют христианские кладбища старше XVII века. Более того, имеется целый ряд признаков того, что в XVI веке ещё не все славяне были христианизированы. Сигизмунд Геберштейн, в частности, отмечал размер церковного поста для славян при принятии христианства [14, c. 55]. О христианстве финно-угорской составляющей русского народа даже в XXI веке сложно что-то утверждать однозначно.

Сведения письменных источников об исламе у ранних русов

В свете заявленной темы наиболее значимыми являются прямые упоминания древних источников о принятии древними русами ислама.

Арабский учёный Мохаммед Ауфи в своем труде «О путях государства», написанном в 40-е годы ХIII века, указывал: в 300 году хиджры (922 г. Р.Х.) они (русы) сделались христианами… затем сделались мусульманами, приняв веру от хорезмшаха. Титул царя русов – буладмир (ассоциация с типичным у тюрков булат-тимер.). У тюрков царь носит титул хакана, а болгарский (дунайский.) – владаваца [6, с. 807].

Давно известны некоторые монеты, относимые О. Притцаком к Владимиру Святому, отчеканенные от имени Дамира [31]. Дамир – это имя, Темир, но в южно-тюркской трактовке. Подобное утверждение о титуле правителя русов не единично. Это упоминание перекликается со сведениями гл. 73. «Хроники» Титмара Мерзебургского (1012–1018 гг.): «…имя названного короля несправедливо толкуют как «власть мира» [55, c. 76] и упоминаниями источников о хакане народа рус.

Аль-Марвази в 912–913 годы писал: «Русы крестились, но вера притупила их мечи, двери добычи закрылись перед ними, тогда они направили послов в Хорезм и перешли (примерно в 944–945 году) в Ислам» [17, т. 3. с. 59–60; 12, с. 146–147; 8, с. 85– 87]. С.П. Толстов обратил внимание на то, что это событие произошло при царе русов, который имел титул бладмир [56, с. 258].

Схожие свидетельства встречаются у Аль-Масуди и Мухаммеда Катиба. Правда, последний считал, что это событие вышло не в 300-м, а в 333-м г. х. Об этом событии вел речь арабский историк XIII в. Ибн Исфандияр, называя дату воззвания к исламу русов – 297 г. х.

«Исходя из этих дат следовало, что исламизация русов свершилась в первой половине X в. 297 год хиджры соответствует 909/910 гг. от Р.Х.; 300 г. – 912/913 гг.; 333 г. – 944/945 гг. Но имя царя русов Булдмир, которое привел Аль-Марвази, привело многих исследователей к мысли, что идет речь о князе Владимире. Потому встречаем утверждение, что этот князь предпринял попытку ввести ислам в Киевской Руси, взяв эту веру из Хорезма» [27].

Имеются и другие давно известные специалистам письменные свидетельства о принятии русами ислама в Х веке вскоре после Волжской Булгарии. Может быть, именно это событие сохранилось в виде отголосков в летописной легенде о булгарских послах, предлагавших Владимиру «Красно Солнышко» принятие ислама. Скорее всего, речь идёт о первичной, ещё неславянской Руси.

Эти сведения всё чаще находят подтверждение: уже несколько раз появлялась информация об обнаружении археологами останков древних мечетей в разных городах Российской Федерации и Украины. К сожалению, в тех случаях, когда храм имеет особое политическое значение, трудно ожидать объективного определения его принадлежности. Таковы, например, «странности» архитектуры церкви Покрова на Нерли, Собора Василия, Блаженного на Красной площади в Москве, «Десятинной церкви» в Киеве.

Принятие религии государством – процесс, а не единовременный акт

Вероятно, в свете этих сообщений следует рассматривать описание летописями событий, связанных с крещением Руси князем Владимиром. По всей видимости, последовательное принятие киевлянами христианства, затем ислама и снова христианства редакторы и переводчики летописей трактуют как агитацию миссионеров. Это объясняется тем, что официальная версия принятия христианства Русью насыщена явными ошибками. То, что христианство в Восточной Европе принималось неоднократно с V века, известно из целого ряда источников. Об этом свидетельствует и церковная история, упоминающая со времён Андрея Первозванного несколько крестителей народов Восточной Европы. И одними из первых народов Восточно-Европейской равнины, среди которых христианство начало своё распространение, были гунны-сабары (северы), которые получали знания в 682 г. от первой христианской страны – Армении (через Кавказскую Албанию) [23; 3, с. 186].

Статус римских (византийских) патрициев имели некоторые великобулгарские ханы. Это звание в Византии получали только христиане, что позволяет предположить принятие христианства Кубрат-ханом [52]. Во многих русских летописных хронографах «от сотворения мира» ключевыми событиями являются принятие христианства дунайскими болгарами и перевод на болгарский язык церковных книг. Болгарский патриархат распространял своё влияние на славянские народы.

Неясен сам термин рус, который традиционно трактуется как этноним. Вместе с тем сопоставление летописных и иностранных сведений позволяет предполагать, что первоначально под Русью могло пониматься военное сообщество язычников. Не славяне. Первый народ, который возглавлял это объединение и надёжно определяется, – это авары в 626 году [35].

Если же строго оценивать летописную легенду из «Повести временных лет», то следует заметить: пропаганда христианского учения на территории Руси, исходящая из Рима вопреки Византии (как это описывается в «начальной летописи»), в тот период была маловероятной, так как разделения церквей на западную и восточную ещё не произошло. Кроме того, некоторые иностранные источники прямо утверждают, что Русь приняла христианство после разделения церквей 1054 г. [5].

При сопоставлении сведений из различных источников выясняется, что летописная дата принятия христианства не имеет непосредственного отношения ни к первым крещениям (Восточной Европы, гуннов, болгар, славян, Руси), ни к утверждению христианства в государстве в качестве господствующей религии. Более того, она не подтверждается иными источниками, к примеру, византийскими, в связи с чем вероятность этого события весьма сомнительна. Совокупность этих сведений заставляет более внимательно отнестись к прямым и косвенным сведениям о принятии ислама Русью.

По всей вероятности, ислам исповедовали часть собственно ранних русов и определенное количество славян. Ислам, принятый на территории нашей страны первоначально жителями Дагестана и современного Ставрополья от арабов и Хорезма, вероятно, вскоре после этого распространился и в булгарских городах. Ибн-Фадлан уже в начале Х в. отмечал наличие на Средней Волге соборной мечети и глубоких знаний основ ислама.

В «Джагфар тарихы» отмечается, что в Киеве (Кио, Самботас / Шамбат, Хуннигард / Хунивар, Манкерман) в те времена была соборная мечеть [7]. Казалось бы, сомнительные сведения, но недавно выяснилось, что знаменитая «Десятинная церковь» первоначально строилась как базилика по типу, характерному для Первого болгарского царства. Этот тип построек не исключает и мечеть, т. к. ранние мечети поначалу строились и как базилики. Мечети, кстати, отмечались европейцами на Днепре до XVII в. Некоторые из них в наше время раскапываются на Украине археологом М. Ельниковым. В разных городах также раскапывают мечети, но об этом широкой общественности не сообщают, как, например, в Воронеже.

Неподготовленным читателям и даже некоторым историкам представляется неоспоримым положение, что хазары были иудеями. Вместе с тем это может быть верным только по отношению к небольшой части населения Хазарии. Во всяком случае, по нашим сведениям, материальных подтверждений тому не обнаружено. Письменные еврейские источники не датированы и довольно сомнительны. В то же время Ибн аль-Асир, ссылаясь на аль-Куфи, сообщал: «Царь хазар принял ислам после похода против него арабов Марвана ибн Мухаммада в 114 (732–733) году», в ходе которого арабы доходили до «крайних пределов владений хазар» [11, с. 214]. Принятие ислама хазарами отмечается также у аль-Балазури и Балами [11, с. 214]. В частности, сообщается, что принятие ислама хазарами от Хорезма было непременным условием предоставления последним своей военной помощи в борьбе против кочевников.

Шигабутдин Марджани переводил аль-Казвини следующим образом: «…когда булгары приняли ислам, то хазарский каган начал вести с ними ожесточенные войны… часть хазар (после поражений от арабов) переселилась на Дунай, а кипчаки являются одним из булгарских племен». Марджани: «Хазария постепенно пала под ударами арабских армий, ее народ принял ислам и оказался в подданстве булгарского хана» [30, c. 47–48].

Марджани следующим образом переводил известную фразу Шамсуддина адДимашки: «…Хазары делятся на две группы: воинов, которые являются мусульманами, и простой люд, которые являются иудеями» [30, с. 30]. То есть на территории будущей России ислам распространялся ещё в рамках Хазарского государства, что явилось следствием политики великих государств того времени – Халифата и Хорезма. В тот же период, по всей видимости, происходило приобщение к исламу не только русов, но и славянской знати.

Ислам проник на территорию центральных областей будущей России и через отделившуюся от Хазарии Волжскую Булгарию. Так, Ибн-Фадлан, который в качестве миссионера отправился к булгарам, отмечал, что уже в начале Х века там были мечети и школы. Он беседовал на религиозные темы с правителем Булгарии. Отметим, что в то время территория будущего Московского княжества, скорее всего, находилась в составе Булгарского государства, или в сфере её преимущественного влияния.

Есть веские основания полагать, что в домонгольский период часть населения русских княжеств приобщилась к исламу. Об этом в косвенной форме свидетельствует наличие в русском православном лексиконе не только булгарских и тюркских слов (икона, сан, соборность, чумак…), но и арабских терминов (храм, суфьян, молитва, вира, невеста). Наличие в русском языке мусульманских терминов, отличных от татарских и арабских, для обозначения атрибутов исламской веры (мизиги, убрус, бахмет, бесермен/басурман и др.) может косвенно свидетельствовать об особенностях древнерусского ислама. Термин канон в значении «закон» мог проникнуть в славянскую среду не только через староболгарский лексикон (при посредстве церковно-славянского), но и с исламом через иранские языки.

Подобная терминология встречается во множестве старинных текстов. Так, например, мы обратили внимание на запись о некоем мероприятии в Великом Новгороде в Новгородской 1-й летописи от 6701 (1193) года, на которое вышли «…с игумены и с софьяны, и с попы…» [ПСРЛ. 2000. T. 3. – С. 41]. Нам неизвестен христианский сан софьян, но институт суфиев распространён в суннизме

Интересна народная память жителей Ростова Великого. Согласно легендам, основатели Ростова переселились из Новгородчины. Переселение «…из Избора царя Неро со всем родом и племенем своим в землю муслемов…» [51, с. 15]. Муслемы это, несомненно – муслимы (мусульмане). «Земля муслемов», в соответствии с имеющимися данными о летописной географической традиции, может быть только сферой господства Волжской Булгарии.

И.И. Срезневский отметил, что, по сведениям некоторых летописей (Новгородская 1-я, Софийская, Воскресенская, Никоновская), Великий князь Ярослав отдавал весьма странные, с обыденной точки зрения, приказы о ношении чалмы своим воинам: «…и рече Ярослав дружине: знаменайтеся, повитайте собе убрусы голову» [53, с. 144].

Известное упоминание В.Н. Татищева о том, что булгары строили во ВладимироСуздальской земле храмы, может быть интерпретировано в этом контексте по-иному: христианские ли храмы они строили? Архитектурные черты некоторых церквей домонгольского периода (Покрова на Нерли, например) отличаются от предшествующих христианских стандартов. Существует местная легенда, что камень для его постройки возили булгары. Уже в конце ХХ века краеведы утверждали, что камень местного происхождения (полагая, что в таком случае булгары не могли участвовать в строительстве), но компаративисты давно выявили в приокской ономастике архаичный тюркский субстрат. «Придется предположить продвижение древнетюркских элементов (булгарских или более ранних) значительно западней устья Оки, на Клязьму…» [38, с. 94].

Знаменитые купола-маковки православной церковной архитектуры имеют более древние и синхронные аналоги на Востоке (Дагестан, Чечня), и не имеют – в европейском. О былом применении исламской обрядности свидетельствуют некоторые захоронения, совершенные по мусульманским стандартам.

Определенных успехов, по всей видимости, исламское влияние достигло в среде финно-угорских народов Поволжья. Так, по свидетельству В.П. Даркевич, в кургане Тимеровского могильника под Ярославлем (ХI–ХII вв.) была обнаружена сердоликовая печать с надписью на арабском «благодать от Аллаха». Учитывая многочисленные находки в Восточной Европе дирхемов с арабской вязью и даже монетных штемпелей [50, 1846], эта печать кажется нам не случайной.

Следы былой мусульманской обрядности ярко проявлялись у финно-угров ещё в конце ХIХ века [30, с. 20–22], а в начале ХХ века отмечалось массовое возвращение финно-угров в магометанство, о чем с тревогой сообщали православные миссионеры Казанской губернии.

Источники об исламе в «золотоордынский» период

Активнее всего распространение ислама происходило на севере Восточной Европы, по всей видимости, в золотоордынский период. Знать Империи Джучидов приняла ислам вскоре после захвата хорезмских и булгарских территорий – в царствование Берке (конец ХIII в). Аль-Умари, перечисляя народы Восточной Европы (русов, ясов, черкесов, тюрков), отмечал, что со времен хана Берке «…между ними уже распространен ислам…» [22, с. 104].

Русские сторонники ислама жили и в самих древнерусских городах. Так, например, при описании «бунта» в Ярославле 1262 года летописи отмечали, что был убит толпой ярый приверженец ислама, бывший монах Изосима, «иже чернец, быв, отвержется от христовой веры и бысть бесермен зол вельми и прият доспех от посла царева Титяка…». В том же году погиб при штурме города Юрьева (Тарту) в войске Товтивила Полоцкого Исмаил Кузнецов [54, с. 44].

Видный советский историк А.Н. Насонов указывал, что восстания 60-х годов ХIII века в русских городах были направлены против бессерменов-баскаков, собиравших налоги. Он же отмечает наличие русов в отрядах баскаков [36, с. 17, 53].

Татарская историческая традиция однозначно утверждает, что перевернутые и деформированные полумесяцы на церквях у основания креста являются свидетельством былого существования мечети на данном месте. Православная церковь в настоящее время, как правило, отрицает взаимосвязь полумесяца на крестах с символом ислама. Однако более старые произведения РПЦ свидетельствовали об этом однозначно.

Так, в «Истории русов» Г. Конинского, работах патриарха Макария и других отмечается, что в золотордынский период многие храмы венчали полумесяцы. После падения татарской власти, в ознаменование того, что христианство в данном месте возобладало над исламом, крест был вознесен над деформированным полумесяцем. Конинский отмечал, что со временем это сочетание стало модным, и устанавливалась также и в тех местах, где до этого не было мечетей [26, с. 9–12].

Это указание подтверждается и нашими наблюдениями. Мы обратили внимание на то, что подобное сочетание креста и полумесяца сохранилось в регионах, прежде входивших в зону господства Империи Джучидов, то есть там, где ислам действительно мог получить распространение. Попранный полумесяц крайне редко встречается в городах, расположенных западнее Смоленска. В западных областях подобное сочетание нам не встречалось

Анализ фотографий старых храмов позволил сделать вывод о том, что сочетание креста и полумесяца присуще более старым из них, и, как правило, отсутствует на относительно молодых (даже расположенных рядом со старыми). Учитывая широко известную и традиционную для христианства миссионерскую политику (ставить свои храмы на местах святилищ других вер), мы можем предположить, что там, где стоят церкви с крестом и полумесяцем ранее могли находиться мечети. Об этом имеются и прямые свидетельства в летописях. Например, в Никаноровской: «и на всех поганских желищах многие святые церкви постави и монастыри честные воздвиже… и многих неверных в веру введе и христианский закон в них утверди» [37, с. 143].

На гербах десятков русских городов, ранее относившихся к Улусу Джучи, был полумесяц. Нередко он присутствует на гербах бывших татарских городов Литвы.

Зарисовки с натуры русских городов начала XVII века голландского путешественника Николааса Витсена полностью подтверждают эту версию. Некоторые полумесяцы поверх крестов выглядят на его картинах похожими на петушков, но сочетание креста с языческим «петушком» в принципе невозможно. Поэтому мы склоняемся к тому, что Н. Витсеном была зафиксирована начальная стадия смещения полумесяца. Кстати, в Новгороде Великом «петушок» превратился в «голубя», сидящего на кресте «Святой Софии». Благодаря местной легенде сидит до сих пор. Получается, что для новгородской традиции фантастический элемент неоязычества приемлем в большей мере, чем «ересь» единобожия?

О странностях новгородцев того времени свидетельствуют не только мужские косы, но и некоторые особенности, нашедшие отражение в актовом материале. Так, в Договорной грамоте Новгорода с Тверским великим князем Михаилом Александровичем 1371 г. отмечается правовой приоритет ханской воли, после чего в числе иных требований называется: «…а свиньи ти бити за 60 вьрстъ от города…» [16].

Возникает вопрос: по каким обрядам женились в исламском Сарае на ордынских принцессах русские князья-претенденты? При этом из летописей нам известно, что христианские имена ордынские принцессы получали на Руси позже (допускаем даже, что заочно и посмертно). Так, Великий хан Узбек, при котором исламская культура переживала расцвет в Восточной Европе, в 1317 г. выдал свою дочь (племянницу) Кончаку за Юрия Даниловича московского. Интересно, а как его звали в столице? Просто гурген (зять)? Маловероятно. Позже, в крещении, Кончака была названа Агафьей. Из этого следует, что обряд венчания в Сарае происходил по местным обычаям, а в то время имперская элита придерживалась ислама. Следовательно, Великий князь должен был быть мусульманином. Других вариантов нет.

Нам кажется вполне естественным, что гургены (зятья) хана-мусульманина должны были быть мусульманами. Это подтверждают изображения московских князей с их косами (вплоть до Ивана III), халатами и ханскими шапками. Конечно же, подобные портреты – результат позднейших реконструкций, но они поразительно совпадают с описаниями степной элиты и археологическим находкам. По-азиатски выглядят на европейских миниатюрах и московские бояре XVI века. Совсем «по-татарски» – в белых войлочных колпаках и халатах представлены простые московиты в работах С. Герберштейна и М. Литвина. Эти и другие факты свидетельствуют о том, что московская городская община в значительной степени ориентировалась в вопросах культуры на восточный мир вплоть до середины XVI века, а по отдельным аспектам – и в последующие века. Об этом же свидетельствует и тот известный факт, что бояре ослепили своего сюзерена – Великого Князя Московского Василия Тёмного – вменив ему в вину чрезмерное предпочтение татарских обычаев и языка.

Ориентация московской знати на восточную и тюркскую культуру сама по себе не означает, что они приняли догматы мусульманской веры, тем более, что значительная часть татар, вошедшая в Московию, исповедовала христианство. Однако обстановка не препятствовала, как в более поздние времена, распространению ислама в Руси Залесской, а способствовала этому. У нас есть основания полагать, что часть элиты Руси Красной и Белой (Центральная Украина и Московия) в период «Золотой Орды» придерживалась ислама. Мусульманские имена знати периодически встречаются в документах. Так, например, знаменитый путешественник XIV века Афанасий Никитин указывал в «Хождении» и своё мусульманское имя – Ходжа Юсуф (Хозя Исуфъ) Хорасани [58]. Другой известный персонаж – один из русских летописцев Нестор (написавший, в частности, повесть о падении Константинополя) также указывал два своих имени: Нестор и Искандер (Искиндър) [40, с. 266–267].

Впрочем, и в более поздние времена (в XVI–XVII вв.) в списках дьяков и воинских чинов Московии значительную часть составляли фамилии и имена, происходящие из мусульманского и тюркского именословов. Мы полагаем, что в исследованных писцовых книгах в первую очередь отражались сведения о привилегированных городских слоях. Мусульманские имена торговых арбитров и купцов золотоордынского времени (в русской огласовке – Момат, Шахмат) сохранились даже в документах Рижского магистрата [19, с. 19].

Герои подлинных русских сказок, записанных со слов населения в XVIII веке, редко носят христианские и славянские имена, чаще тюркские, иранские (Булат, Сухман, Кудеяр, Руслан) и мусульманские (Салтан, Садко). Был известен также новгородский представитель в Карелии – Валит и его «Валитов камень» [28, с. 227, 228].

Примечательно, что в период расцвета Империи Джучидов распространение христианства среди финно-угров (ещё составлявших тогда часть населения Руси Залесской) и славян не только не прекращается, но, напротив, активируется [10, с. 137, 385]. Мы предполагаем, что в «золотоордынский» период могла оформиться взаимная оппозиция исламской знати Московии и христианского низшего сословия.

По всей видимости, в это время презрительное отношение знатных московитов к «черному люду» выразилось в форме термина крестьянин (христианин), сохранившегося в России по сегодняшний день. Сигизмунд Герберштейн, например, в середине ХVI века пишет, что раньше в Московии знатные лица и воины «в знак презрения» называли селян «хрестьянами» [14, с. 85]. В русских документах это впервые зафиксировано в 1391 г. [10, с. 137, 385].

Напомним, что даже в постпетровской России, до 60-х гг. XIX века крепостными (рабами) были преимущественно русские православные крестьяне/христиане (бывшие финно-угры?).

Ислам в период распада Государства Джучидов

Другая часть коренного населения лесной зоны принимает ислам. Эти народы весьма своеобразны, хоть и входят в состав населения Восточной Европы: по облику и образу жизни схожи с тюрками, по официальному языку – славяне, по вере – мусульмане, самоидентификация – иштяк, черемис и др.

Сохранились письменные сведения об исламизации части мордвы и черемисы: «Мордва частью идолопоклоннического, частью магометанского исповедания», – писал Р. Барберини [4; 5; 43, с. 178].

Скорее всего, основную часть «русских» неофитов Казанского ханства составляли не смирившиеся с потерей независимости восточные финны, следы которых ранее фиксировались в разных городах Северо-Восточной Руси. Интересны также иштяки/истяки, обнаруженные в Ростове, в Алатыре, в родословных сибирских татар. Это также внешнее название башкир и хантов (остяк). Причём в Поволжье они сохраняли свою самобытность довольно долго.

Вот что писал о русских хешдеках на Волге Эвлия Челеби в середине XVII века: «Они совсем не понимают ни по-турецки, ни по-татарски и бороды свои не выщипывают. Среди них имеются правоведы-кадии, многие из них переводят на московский язык книги «Имадуль-ислам», «Безазийе», «Кази-хан», «Татарханийе», «Мухаммадийе», законоведение и требы, и притом они говорят по-московитски и порусски… Женщины же их, как и женщины ногайского народа, ходят с открытыми лицами. Этот народ, хешдеки…» [37].

Шигабутдин Марджани обнаружил множество фактов, подтверждающих, что ислам был распространен среди черемисов, кряшен и чувашей. Он полагает, что эти народы отошли от мусульманства под влиянием новой власти. «Во время булгарского правления и расцвета все финские народы, населявшие булгарские земли были мусульманами. Наверняка Ислам не успел укорениться в сознании этих народов, поэтому после падения мусульманского государства они постепенно вернулись к старым верованиям» [30, c. 22].

«Есть такие черемисы, – писал он, – которые могут соблюдать предписания ислама, даже есть такие, которые их соблюдают… В Тетюшском уезде деревня Худжасан (Худжа Хасан) чуваши… сейчас они христиане, но известно, что в их деревне есть мечеть, которая была заброшена лет 80–90 назад … В этом же уезде в деревнях Байтиряк и Олы Яльчик – камни с мусульманскими надписями и мусульманское кладбище. Есть «чисто татарские надписи и с заимствованиями из чувашского языка, в т. ч. и куфи… около деревни Атрач местечко Шунгаты осте (там жили шунгаты) значительное каменное кладбище, большую часть камней вывезли русские для строительства церкви в своей деревне Джанбакты…» [30, с. 24–25].

«У чувашей деревни Байтиряк есть грамота от Ивана IV, в которой упоминается много мусульманских имен… современные же чуваши происходят от этих мусульман… во время булгарского правления большинство финнов, проживавших на этой территории, были мусульманами». О татарах-кряшенах: «кряшены: мужская одежда и язык этих людей являются чисто мусульманскими…» [30, c. 27].

«Башкиры и черемисы мусульман называют чувашами. У черемисов – суас» [30, с. 20]. «Одежда западных булгар, особенно женщин, похожа на одежду черемисов.… Недавно некоторые марийские деревни приняли ислам, у них даже есть свои учёные» [30, c. 21].

Среди русских славян в этот период ещё встречались мусульмане. По всей видимости, обрядность русских мусульман несколько отличалась от общеисламских норм. Так, автор книги «Хафт иклим», написанной в конце XVI века, говоря о русских, отмечает, что даже те из них, которые украсили себя одеждой ислама (т. е. приняли ислам) сохранили любовь к свиному мясу [6, с. 807]. Примерно то же мы наблюдаем позже на Северном Кавказе, где свиноедство стало главным при самоидентификации соплеменников-горцев. Те, которые не захотели отказываться от обычая свиноедства и винопития, были отторгнуты соплеменниками-мусульманами и стали называться русскими [13].

Синкретическая религия Руси?

Выше мы упоминали о Ходже Юсуфе Хорасани (Афанасий Никитин). В своём знаменитом произведении «Хождение за три моря» он упоминает о беседе на религиозные темы со своим другом и покровителем-мусульманином, в конце которой тот пришёл к выводу, что А. Никитин не придерживается ни христианства, ни ислама [58].

Примерно так же синкретично выглядят и русские храмы, архитектурные особенности которых складывались в то время: строительный материал (белый камень) и архитектурные отличия от европейских – салтово-маяцкие и булгарские, общая схема скорее греческая, купола – восточные (ближайшие аналоги – дагестанские мечети). Так же (как синкретичное совмещение) можно охарактеризовать и первые русские монеты второй половины XIV в.: одна сторона их чеканилась, как у официальных татарских дирхемов, арабским письмом, другая сторона – славянской кирилицей.

В то же время несколько специалистов считают, что на самом деле первыми русскими монетами были более ранние арабописьменные монеты, которые пока принято считать просто неумелым подражанием «золотоордынской» таньге.

По всей видимости, ислам оказал определенное влияние на обрядность православной церкви, т. к. служители разных церквей (например, Максимилиан, посланец константинопольского патриарха), приезжая в Московию, отмечали, что московское богослужение не соответствует догматам греческой и латинской церквей, а царь – схизматик [14, с. 65].

М.Г. Худяков в своей знаменитой монографии приводит замечание Максима Грека о настолько сильной приверженности московитов восточной моде, что, по его мнению, они «скоро наденут чалму» [59]. И, как свидетельствуют источники, надевали. Пример тому – известный портрет Степана Разина.

И в самом деле, западные современники не раз отмечали такие черты московитов, которые можно было принять за пережитки мусульманских обычаев, как, например, уголовное преследование за употребление и распространение спиртного [14; 29; 5, с. 158; 228–229 и др.]. Жесткое определение роли и места женщин (до сих пор современные «свободные» женщины презрительно называют это «домостроем») порой сравнивают с требованиями шариата.

Отметим, что католики не считали православную церковь за христианскую и утверждали, что в Московии «святых католиков преследуют более сильной ненавистью, чем самих магометан». Г.В. Вернадский упоминал об изменении церковного пения в золотоордынский период [10, с. 137, 385].

Широко известна древняя московская икона «Богоматерь млекопитательница» из собрания Государственной оружейной палаты Московского Кремля. На ее окладе арабскими буквами вытиснено слово аллах, причём в форме, характерной для общетатарской среды периода Золотой Орды [31, с. 104]. Не менее интересна накидка (саккос) митрополита Алексия, по вороту которого идёт надпись с именем Пророка. На эту надпись современному патриарху Алексию указал в своё время Е.М. Примаков. Подобные особенности имеют и шлемы Великих князей Московских.

История свидетельствует, что не одно столетие Русская православная церковь реформировалась, сближая свои каноны с римской Церковью и лишь в ХIV веке приняла римский символ веры. А какой был до того? Из каких канонов она исходила? Историками должным образом ещё не освещена роль несторианцев и «жидовствующих» (близких по некоторым позициям к исламу) в Древней Руси. Интересно, что некоторые традиции современных старообрядцев близки к обрядам, которые мы наблюдаем в исламе. Интересны зарисовки русских городов вплоть до XVII в. На них отчетливо видны кресты с полумесяцами.

Отметим, что выявление общих черт – это ещё и путь к постановке новой большой проблемы в истории религии – попыток создания синкретической религии – единой для христиан и мусульман, которая не может быть раскрыта в рамках данной статьи. Для изучения вопроса создания синкретической религии нужен специальный формат и специальное исследование. Но в данное время вряд ли кто-то заинтересован в раскрытии этой темы.

Ислам в Московской державе

Отметим, что для Великого княжества Московского, сохранение ислама, хотя бы частичное, было необходимо, т. к. значительная часть конников-тюрков исповедовала эту религию.

Посол Ивана IV И.П. Новосильцев, пытаясь предотвратить объединение противников на религиозной основе, докладывал в 1570 году султану Османов: «Мой Государь не есть враг мусульманской веры. Слуга его, царь Сеин-Булат господствует в Кесимове, Кайбулла в Юрьеве, Ибак в Сурожике, князья ногайские в Романове. Все они торжественно славят Магомета в своих мечетях» [41].

Соборная мечеть могла быть и в Москве – в «Хонъх», ханском дворе (выкупленном Софьей), где ранее постоянно проживали представители хана. (Авторам приходилось слышать, что знаменитый историк – исследователь Москвы – И.Е. Забелин указывал в одном из своих произведений на наличие мечети в Московском Кремле, но, к сожалению, нам не удалось найти это свидетельство). Но сохранились ее изображения [33].

Некоторые исследователи московской топонимики полагают, что название улицы Арбат сформировалось в славянской среде путем искажения арабского рабат/рубат → рапати, одним из значений которого (в летописях) является мечеть [15, с. 46–56].

О сносе мечетей в Москве патриархом Никоном сообщает сирийский патриарх Макарий, посетивший город во второй половине XVII века [46, с. 101].

Несколько странным является то, что краеведы не упоминают болгарских основателей Москвы и неофициально (но достаточно широко) признают её связь с финноуграми. Причина, как заметил Рашид Кадыров, может заключаться в том, что на языках западных народов (которые изучают московские историки), контактировавших с Московией, слово Mosque означает «мечеть». Признание финно-угорского субстрата, по мнению некоторых из московских краеведов, исключает влияние булгар-мусульман

Учитывая, что большая часть современной Украины в прошлом также являлась территорией проживания тюрков, принявших впоследствии ислам, следует обратить внимание на исследование украинского учёного К. Тищенко, который выявил там десятки арабоязычных топонимов. Часть из его трактовок выглядит убедительно, например, Медин, Мединщина, Медыня – от араб. медина – ‘город’, Арабка, Араповка, а также Воропай, Воропаи, Воропаев, Воропаевка [42]. Учитывая археологические данные и то, что до сих пор сохранилось древнетюркское обозначение мусульман (чумак), эта версия имеет право на существование.

Многие современники отмечают, что в средневековой Москве проживало большое количество татар. Но наибольшее количество русских мусульман (насколько применим этот термин к местным мусульманам, не покорившимся Руси), конечно, должно было со временем эмигрировать в Казанское ханство. Так оно, вероятно, и произошло

В «Джагфар тарихы» отмечается, что в Казани до её падения проживало до 30 000 «кара муслимов» (‘западных мусульман’) [7, с. 287–288], большую часть которых должны были составлять беглецы из Московии. Можно, конечно, скептически относиться к этим сведениям, но в каком-то смысле эта цифра подтверждается сведениями «Казанского летописца» (Гл. 37), который указывал, что войсками Ивана IV в Казани было освобождено из рабства около 100 000 человек [40] (многие из которых не захотели вернуться на Русь и отречься от ислама).

Однако при оценке сообщения «Казанского летописца» следует учитывать тот факт, что рабства в Казани, даже в той форме, как в Московии, не было. «Ибо никто не стерег их,» – отмечается в главе 63 «Казанского летописца» [40]. Огромное количество пленных просто невозможно было содержать в относительно небольшом (на тот период) государстве, существенно не изменив демографическую картину региона. Поэтому пленных в основном переправляли на юг, оставляя, как правило, лишь девушек, а также принявших ислам молодых мужчин.

Однако С.Х. Алишев считает, что в Казани не могло быть 100 000 пленных, т. к. всех пленников задолго до 1552 г. отпустил Шах Али [47, с. 142].

Скорее всего, в «Казанском летописце» речь идет не о пленных, а о западных мусульманах, осевших в Казанском ханстве: 30 000 хозяев «кара-муслимов» с членами семей (женщины и дети в земледельческих регионах в Средние века обычно не считались полноправными гражданами).

Примечателен тот факт, что русы и славяне, которым предоставлялось право выбора, принимали ислам (в отличие от христианства) без принуждения. На территории современной России, как известно, ислам не насаждался силой (кроме части Дагестана), и хутба в Поволжье изначально читалась не с мечом, а с тростью [57, с. 99]. Такая политика делала ислам привлекательным для населения Поволжья.

Автор «Очерков по истории Казанского ханства» отмечал, что многие из славян мусульман предпочли остаться в Казани и исповедовать ислам, несмотря на угрозу уничтожения города. Более того, попавшие в плен славяне-мусульмане отказывались сообщать о себе информацию и возвращаться в Московию [59, c. 215]. Вероятно, впоследствии это они составляли целые поселения «безродных», «непомнящих» и «бесфамильных» русских жителей Поволжья, о которых говорится в источниках.

Этот факт, наряду с наличием в составе московских войск значительных татарских соединений, полководцев и закон -Али), позволяет однозначно отрицать навязывавшийся нам ранее и укоренившийся тезис об этническом или конфессиональном характере противоречий между Москвой и Казанью XVI века.

Постоянное наличие в Булгаре, а затем и в Казанском ханстве крупных автономных христианских общин (Хлынов, Пермь, кварталы русских и армян в татарских городах) свидетельствует о том, что не было никакого конфессионального антагонизма в русскотатарских отношениях и «культуртрегерского» характера многовековой западной трансгрессии. Согласно «Житию Иоана Казанского», христианское кладбище было в ханской Казани в ханское время – Иоан был похоронен в 1529 г. «на старом кладбище руском» [20].

Период Империи Джучидов оставил огромное наследие в живом русском языке. Однако многие слова были вытеснены либо в сферу маргинального обращения, либо в сферу общения с коренными народами Российской империи. К терминам ислама и связанным с ними тюркским лексем мы бы отнесли такие слова: как харч <харадж; ярлык, султан / салтан, ясак, безалаберный (как оппозиция алаберный <алла берды), рапати; говеть < (араб.) кавийа (гавийа) ‘голодать, усиливаться’; храм < (ар.) хирам, габры, чумак и др.

Заключение

Основным выводом, который можно сделать на основании материала вышеизложенной статьи, является заключение о бесспорном былом присутствии ислама в проторусских образованиях и Русском государстве, а также о весьма значительном влиянии, которое он оказал на культуру формирующегося русского народа и Православной церкви.

Литература

1. Алексеева Т.И. Население древнерусских городов по данным антропологии: происхождение, палеодемография, палеоэкология // Российская археология. – 1996. – № 3. – С. 58–72.
2. Алишев C.Х. Казань и Москва: межгосударственные отношения в XV–XVI вв. – Казань: Тат. кн. изд-во, 1995. – 160 с.
3. Артамонов М.И. История хазар. – Л.: Изд-во Гос. Эрмитажа, 1962. – 523 с.
4. Барбаро и Контарини о России. – Л.: Наука, 1971. – 273 с.
5. Барберини Р. Путешествие в Московию Рафаэля Барберини в 1565 году / пер. В. Любич-Романовича // Сын отечества. – 1842. – Ч. 3. – Кн. 7. – С. 4–50; Барберини Р. Путешествие в Московию Рафаэля Барберини в 1565 году. URL: http: //www. vostlit.info/ (дата обращения: 18.02.2008).
6. Бартольд В.В. Сочинения. Работы по истории Кавказа и Восточной Европы – М.: АН СССР, 1963. – Т. 2.
7. Бахши Иман. Джагфар тарихы / под ред. Ф. Нурутдинова. – Оренбург: Булгар иле, 1993. – Т. 1. – 326 с.
8. Бейлис В.М. К оценке сведений восточных авторов о религии древних славян и русов // Восточные источники по истории народов Юго-Восточной и Центральной Европы. – М., 1974. – Т. 3. – С. 85–87.
9. Бейлис В.М. Сведения о Черном море в сочинениях арабских географов IX–X вв. // Ближний и Средний Восток. – М.: Наука, 1962. – С. 21–28.
10. Вернадский Г.В. Монголы и Русь. – Тверь: Леан, 2000. – 480 с.
11. Гараева Н.Г. О дате принятия ислама хазарами // Языки, духовная культура и история тюрков: Труды Международной конференции. Казань, 9 июня 1992. – М.: Инсан, 1993. – Т. 3. – С. 214–217.
12. Гаркави А.Я. Сказания мусульманских писателей о Славянах и Русских (с половины VII в. до конца X в. по Р.X.). – СПб., 1870. – 307 с.
13. Генетическое родство вайнахов с терскими казаками. URL: https://newsland.com/user/4296727068/content/geneticheskoe-rodstvo-vainakhov-s-terskimikazakami/4094439/ (дата обращения: 09.05.17).
14. Герберштейн С. Записки о московитских делах / пер. А.И. Малеина. – СПб., 1908. – 467 с.
15. Добровольский И.Г. Арбат (этимологический этюд) // Тюркология. – 1992. – № 2. – С. 46–56.
16. Договорная грамота Новгорода с тверским великим князем Михаилом Александровичем. URL: http://www.vostlit.info/ Texts/Dokumenty/Russ/XIII/1260-1280/Gramoty_otn_Novgoroda _knjaz/ 1-20/15.htm (дата обращения: 13.7.2010).
17. Древняя Русь в свете зарубежных источников / под ред. Т.Н. Джаксон, И.Г. Коноваловой, А.В. Подосиновой. – М.: Русский фонд содействия образованию и науке, 2009. – Т. 3: Восточные источники. – 264 с.
18. Евстратов К.А. Рабы и правители. URL: http://www.islamnews.ru/news17676.html (дата обращения: 17.12.2010).
19. Жалоба рижских купцов Витебскому князю Михаилу Константиновичу /Рукопись/ LNA/LVVA. Ф. 673. Оп. 4. Д. 11. Л. 1.
20. Житие Иоанна Казанского. URL: http://www.pushkinskijdom.ru/Default.aspx?tabid=3448 (дата обращения: 02.05.2017).
21. Заходер Б.Н. Каспийский свод сведений о Восточной Европе: в 2 т. – М., 1967.
22. ЗОИ – Золотая Орда в источниках. Арабские и персидские сочинения / сост., введ. и коммент. Р.П. Храпачевского. – М.: Тип. «Наука», 2003. – Т. 1. – 448 с.
23. Каганкатваци М. История страны Алуанк. Гл. 39–42. URL: http://vehi.net/istoriya/armenia/kagantv/index.html (дата обращения: 26.04.2017).
24. Качанова И.М. Саккос митрополита Алексия 1364 г.: исследование и реставрация»: лекция. URL: http://artvuz.ru/ (дата обращения: 12.04.2017).
25. Кобычев В.П. В поисках прародины славян / под ред. В.Д. Королюк. – М.: Наука, 1973. – 168 с.
26. Конинский Г. История русов. – М.: МИУ, 1848. – 257 (+31+45) с.
27. Кралюк П. Русь мусульманская. URL: https://topwar.ru/14 222-rusmusulmanskaya.html (дата обращения: 23.11.2016).
28. Кузьмин А.Г. Начало Руси. Тайны рождения русского народа. – М.: Вече, 2003. – 425 с.
29. Литвин М. О нравах татар, литовцев и москвитян / пер. В.И. Матузовой. – М.: МГУ, 1994. – 151 с.
30. Марджани Ш. Извлечение вестей о состоянии Казани и Булгара (Мустафад алахбар фи ахвали Казан ва Булгар). – Казань: Иман, 2005/1426. – Ч. 1. – 200 с.
31. Мартынова М.В. Оклад иконы «Богоматерь Млекопитательница» из собрания музеев Московского кремля // Древнерусское искусство XIV–XV вв. – М., 1984. – С. 101– 108.
32. Махмуд Кашгарский. Диван лугат ат-тюрк / ред. З.-А.М. Ауэзова. – Алма-Ата: Дайк-Пресс, 2005. – 1288 с.
33. Мечети в кремле (картинки). URL: https://borgheus.livejour nal.com/9207.html.
34. Набиев Р.Ф. Булгар и Северная Европа: древность и Средневековье. – Казань: Иман, 2001. – 140 с.
35. Набиев Р.Ф., Шамсутдинова Д.В., Набиева З.Р. Пробелы в теории и истории государства и права Евразии. Ч. 3. Русь и образование Древнерусского государства // Черные дыры в российском законодательстве. – 2016. – № 3. – С. 5–10.
36. Насонов А.Н. Монголы и Русь. – М.–Л.: АН СССР, 1940. – 178 с.
37. Никаноровская летопись. Сокращенные летописные своды конца ХV века // ПСРЛ. – М.–Л.: Изд-во АН СССР, 1962. – Т. 27. – 418 с.
38. Никонов В.А. Неизвестные языки Поочья // Вопросы языкознания. – 1960. – № 5. – С. 89–95.
39. Новгородские летописи // ПСРЛ. T. 3. – М.: Ярк, 2000. – 720 с.
40. Новое сказание, вкратце повествующее о начале Казанского царства, и о войнах с казанскими царями великих московских князей, и о победах их, и о взятии Казанского царства. URL: http://historydoc.edu.ru/catalog.asp?ob_no=% 2012721 (дата обращения: 08.05.2017).
41. О роде Царя и великого князя Симеона Бекбулатовича. URL: http://www.gumilevcenter.ru/o-rode-carya-i-velikogo-knyazya-simeona-bekbulatovicha (дата обращения: 22.12.2016).
42. Открытие профессора Тищенко: наши предки знали Заратустру. URL: https://www.unian.net/curiosities/223867-otkryitie-professora-tischenko-nashi-predki-znalizaratustru.html/ (дата обращения: 2.05.2017).
43. Петрей Петр. История о Великом княжестве Московском. URL: http://www.vostlit.info/Texts/rus9/Petrej2/text11.phtml?id=1091 (дата обращения: 12.06.2017).
44. Повесть о взятии Царьграда турками в 1453 году // Памятники литературы Древней Руси. Вторая половина XV в. – М.: Худ. лит., 1982. – С. 216–267; 602–607.
45. Послание епископа Краковского Матвея Бернарду Клервоскому. URL: http://www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Polen/XII/Matheus_Cracov/brief_bernd_clervo_1130. htm (дата обращения: 31.01.2011).
46. Послание полоцкого наместника рижским ратманам /Рукопись/. LNA/LVVA. Ф. 673. Оп. 4. Д. 68. Л. 1.
47. Рогожский летописец. Тверской сборник // ПСРЛ. Т. 15. – М.: ЯРК, 2000. – 608 с.
48. Рыбаков Б.А. Борьба за суздальское наследство в 1174–1176 гг. по миниатюрам Радзивиловской летописи // Средневековая Русь. – М.: Наука, 1976. – С. 89–101.
49. Cавельев П.С. Мухаммеданская нумизматика в отношении к русской истории. Топография кладов с восточными монетами и изделиями VII, VIII, IX, X и XI века в России и прибалтийских странах, объясненная историческими свидетельствами о торговле северо-востока Европы в эпоху основания и утверждения русского государства. – СПб.: 1846 (обл. 1847). – CCXXXII, + 180 с.
50. Савельев П.С. Странствование арабского патриарха Макария из Алеппа в Москву. – б/м, б/г. 112 с.
51. Сказания Ростова Великого, записанные Александром Артыновым / сост. Ю.К. Бегунов. – М.: Буй Тур; Менеджер, 2000. – 382 с.
52. Сокровища хана Кубрата. Перещепинский клад / В.Н. Залесская, З.А. Львова, Б.И. Маршак и др. Гос. Эрмитаж. – СПб.: Славия, 1997. – 336 с.
53. Срезневский И.И. Чтения о древнерусских летописях // ИОРЯС ИАН. 1903. Т. 8. – СПб., 1904. – С. 120–144.
54. Татищев В.Н. История Российская. – Т. 5. – М.: АН СССР, 1965. – 344 с.
55. Титмар Мерзебургский. Хроника / пер. А.В. Назаренко // Древняя Русь в свете зарубежных источников. Т. 4. Западноевропейские источники / ред. Т. Джаксон. – М., 2010. – С. 63–83.
56. Толстов С.П. По следам древнехорезмийской цивилизации. – М.–Л.: АН СССР, 1948. – 292 с.
57. Фукс К. Казанские татары в статистическом и этнографическом отношении. – Казань, 1991. – 165 с.
58. Хождение за три моря Афанасия Никитина. URL: http://bibliotekar.ru/rus/6.htm (дата обращения: 09.05.2017).
59. Худяков М.Г. Очерки по истории Казанского ханства. – М.: ИНСАН,1991. – 320 с.
60. Челеби Э. Книга путешествий. (Сейахатнаме). Земли Северного Кавказа, Поволжья и Подонья. Т. 2. Путь от Терской крепости до Астрахани и далее по землям Поволжья до Калмыкистана. URL: http://www.vostlit.info/Texts/rus10/Celebi5/text5.phtml?id=7007 (дата обращения: 15.04.2011).