Ранее мы уже начали писать о тех народах, что «мягкой силой» добились определённых успехов в немусульманских странах. Начали мы с татар и их экономического базиса. Теперь же, мы продолжим нашу историю, повествуя об их просветительстве.
С чего всё началось
Как и в других мусульманских краях, в мусульманском Поволжье существовало уважение к учёности, к знанию, причём как к светскому, так и к религиозному. В первую очередь, это было связано с экономическим характером Казанского ханства и её предшественницы, Волжской Булгарии/Золотой Орды. В отличие от тех же русских княжеств, где большая часть населения были податными крестьянами, коим читать не полагалось, в мусульманских регионах Поволжья процветала торговля и ремесленничество. Для ведения подобной деятельности, жизненно важно было уметь считать и писать простейшие отчёты и торговые расписки.
Образование можно было получить при многочисленных медресе, где изучали как основы арабского, так и тюркского языка (тогда ещё не было разделения на татарский, башкирский и иные языки). Развивалась поэзия (Мухаммедьяр, Кул Шариф, в честь которого названа мечеть в Казани). Наиболее значимым литературным трудом той эпохи стал «Төхфәи Мәрдән», труд вышеупомянутого Мухаммедьяра.
После захвата Казани и нескольких веков притеснений, в начале 19 столетия татарская интеллигенция начинает понимать, что возрождение Поволжья возможно только через просвещение народа и укрепление самобытной и сильной культуры, как городской, так и сельской. Первыми, кто поднял такие вопросы и начал, были Абу Наср Курсави и Абдырахим Булгари (другая фамилия — Утыз-Имяни).
Можно по-разному относится к этим двум персонажам (так, Абу Наср Курсави критиковал науку калам и считал, что это не наука, но лишь начальный инструмент познания Единобожия), но интересным тут является путь самого просветителя. Курсави получал начальное образование в медресе в родной Татарии, но после смерти родителей он отправился в Бухару, где закончил своё классическое образование. Оно включало как ханафитский фикх и акыду, так и базовые познания в медицине, астрономии и математическом анализе. Поработав помощником кадия, а затем и самим судьёй, Курсави вошёл в конфликт с местными улемами своей критикой калама, за что ему был дан выбор: казнь или отказ от своих убеждений, публичные извинения и депортация из Бухары. Курсави выбрал последнее, после чего он удалился обратно в Казань.
Дома, в Татарии, учёный продолжил свою образовательную и богословскую деятельность, особое внимание уделяя переводу классических трудов на татарский язык. В каком-то роде, эта традиция повлияла на другого просветителя, Шихабутдина Марджани. Он также прошёл бухарскую школу, поразившись её косности. Вернувшись домой, Марджани начал организовывать новые медресе, где помимо фикха, акыды и исламских финансов, изучалось сравнительное религиоведение, философия, светские науки.
Шихабутдин Марджани
Немалую роль в просветительстве сыграло то, что Марджани, Курсави, их коллеги в лице Каюма Насыри и Хусаина Фаезханова сами имели опыт как преподавания, так и богословской работы «в поле». Тот же Курсави активно судействовал как в Бухаре, так и в родных татарских сёлах. Марджани работал преподавателем в Казанском педагогическом колледже, Насыри занимался этнографией и в свободное время кодифицировал диалекты и обычаи различные татарских регионов. Эти люди, получив базис в Бухаре, Хиве и Казани, только начинали своё образование, подкрепляя его практикой. Просветители, даже уже будучи известными и именитыми людьми, не гнушались ходить в народ и набирать талантливых детей для воспитания в медресе.
Активную роль в просветительстве играло воспитание: с детства местным жителям прививалась идея о том, что грамота, знание отличает «благородных магометан» от чересполосицы народов Поволжья. Так, исследователь К.Ф.Фукс ещё в 1844 году отмечал, что «… татарин, не умеющих читать и писать, презирается своими земляками и считается ненадёжным человеком».
Какие это дало плоды? Помимо экономического расцвета, о котором мы говорили в прошлой статье, это дало ряд ощутимых преимуществ:
- Во-первых, доля грамотных среди татар была наивысшей среди всех народов России, не считая финнов и поляков. Так, по данным демографа К.Ноака, грамотность на 1890 год у татар составляла 23,75%. Для сравнения, в 110 уездах европейской части России средняя грамотность составляла 9,4% (В. Бычков, Юридический вестник, М., 1890 г.);
- Во-вторых, на татарском языке к 1907 году печаталось более 100 журналов с тиражом более 5000 экземпляров каждый. Надо понимать, что тогда журнал — это дорогое удовольствие, в котором освещались важные темы общественной и социальной жизни. Наличие такого количества периодики говорит о том, что мусульманское население Поволжья держало руку на пульсе событий и было активно вовлечено в общественно-политическую жизнь страны, не будучи пассивным наблюдателем со стороны;
- Вслед за периодикой и высоким уровнем образования, образовывались мощные татарские общины, поддерживающие своих соотечественников и принёсшие Ислам на многие новые европейские земли. Так, татары смогли основать крупную общину в Берлине, в Хельсинки, в Вене и Варшаве. Во многих городах континентальной Европы именно образованные тюрки стали первыми мусульманами, причём не в статусе «гастарбайтеров» или «беженцев», а в статусе представителей среднего класса.
Какие уроки отсюда можно извлечь русским мусульманам? Во-первых, те русские мусульмане, что склонны к учёбе и неравнодушны к делу нашего нарождающегося народа, обязаны получать как религиозное, так и светское образование. «Сильный верующий милее пред Аллахом, нежели слабый», говорится в хадисе. Это же касается и знания. Нельзя перекашивать своё интеллектуальное развитие только в одну сторону, слепо полагая, что кто-то другой займётся религией или светскими науками. Нет у нас роскоши сваливать ответственность на кого-то другого.
Во-вторых, там, где есть возможность создать джамаат русских мусульман, «дом Ислама», нужно организовывать что-то вроде «народных школ», где компетентные русские мусульмане в доступное и удобное им время смогут набрать маленькую группу учеников и стать их наставником в некой практически применимой области. Это, своего рода, несение знания в народ. Разбираетесь в микроэлектронике? Прекрасно. Хороши в таджвиде? Замечательно. Умеете делать изделия из дерева? Отлично. Главное — создать цепочку передачи знания от компетентных людей к нашим братьям и сёстрам. Знание может быть как религиозного, так и светского характера.
В-третьих, те русские мусульмане, что владеют иностранным языком, должны по возможности и мере своих сил прилагать усилия по переводу иностранных источников знания (в первую очередь — исламских) на свой родной язык. Будем честными: 95% наших людей никогда не выучат арабский/английский/немецкий на таком уровне, чтобы в оригинале воспринимать то знание, что сокрыто в иностранных источниках. И мы, знающие иностранные языки, должны ломать эту препону перед своими братьям и сёстрами. Даже переведённый абзац из книги по фикху будет нам полезен.
Источники:
- Р.Р.Фахрутдинов. «Татарское просветительство и религиозное реформаторство в XIXстолетии» — Казань, 2007 г.;
- История Татарстана и татарского народа, глава IV «Образование татарской нации» — А.М.Калимуллин, ЕлГПУ, Елабуга, 2009 г.;
- К.К.Фукс. «Казанские татары в статистическом и демографическом отношении» — Татарстан, 1992 г.;
- К.Ноак. «Некоторые особенности социальной культуры поволжских татар в эпоху формировании наций», «Отечественная история», 1998 г.;
- Н.Бычков. «Юридическiй вѣстникъ — Томъ V» — М., 1890, №7-8;
- М. Гайнуллин. «Татарская литература и публицистика начала XX века» — Казань, 1966
Свежие комментарии